Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия] - Сакурадзака Хироси

2

Риту всегда интересовало, каким был бы мир, если бы существовала машина, способная точно измерить потенциал человека.

Если ДНК определяла человеческий рост и форму лица, то почему бы сюда не отнести и менее очевидные черты? Наши отцы и матери, дедушки и бабушки — в конечном счёте каждый индивидуум был продуктом крови, что текла в тех, кто жил до него. Беспристрастная машина могла считывать эту информацию и оценивать её численно, как рост или вес.

Что если кто-то, кто обладал потенциалом открыть формулу для разгадки загадок вселенной, захотел бы стать писателем лубочных рассказов? Что если кто-то, кто обладал потенциалом создать бесподобные гастрономические деликатесы, душой припал бы к гражданской инженерии? Есть то, что мы желаем делать, и есть то, что мы способны делать. Когда эти две вещи не совпадают, по какому пути нам следует пойти, чтобы обрести счастье?

Когда Рита была маленькой, у неё было два дара: играть в подковки и изображать плач. Мысль, что в её ДНК содержится потенциал стать великим воином, никак не могла возникнуть у неё на уме.

До того, как она потеряла родителей в возрасте пятнадцати лет, она была обычным ребёнком, которому не нравились его рыжие волосы. Она не была особенно хороша в спорте, а её оценки в средней школе были средними. Её не отличала от остальных и нелюбовь к болгарскому перцу и сельдерею. Лишь её способность к притворному плачу была по-настоящему исключительной. Она не могла провести свою мать, зоркий взгляд которой видел каждую её уловку, но все остальные подчинялись ей спустя несколько секунд её безудержного плача. Единственной прочей отличительной чертой Риты были рыжие волосы, которые она унаследовала от бабушки. Всё остальное было таким же, как у прочих трёхсот миллионов американцев.

Её семья жила в Питсфилде, маленьком городке чуть восточнее Миссисипи. Не Питсфилд во Флориде, не Питсфилд в Массачусетсе, а Питсфилд в Иллинойсе. Её отец был младшим ребёнком в семье мастеров боевых искусств — преимущественно дзюдзюцу. Но Рита не хотела отправляться в военную академию или заниматься спортом. Она хотела остаться дома и растить свиней.

За исключением молодых людей, вступивших в армию, для всех людей жизнь в Питсфилде была спокойна. Это было место, где можно с лёгкостью позабыть, что человечество находилось в разгаре войны со странным и устрашающим врагом.

Рита не возражала жить в маленьком городке и никогда не видеть никого, кроме тех же самых четырёх тысяч или около того жителей. Слушать визг свиней с утра до вечера могло немного утомить, но воздух был чистым, а небо широким. У неё всегда имелся тайный уголок, где можно было подремать днём и поискать четырёхлистный клевер.

Пожилой торговец на пенсии держал в городке небольшой универмаг. Он продавал всё от продуктов питания и комплектующих до серебряных крестов, которые вроде как отгоняли Мимиков. У него имелись полностью натуральные кофейные бобы, какие нигде больше было не найти.

Атаки Мимиков обратили большую часть пахотных земель развивающихся стран в пустыню, делая такие деликатесы, как натуральный кофе, чай и табак, очень труднодоступными. Вместо них пустили в ход заменители или ароматизаторы, идентичные натуральным, которые обычно не справлялись со своими обязанностями.

Городок Риты был одним из многих, которые пытались обеспечить поставку культур и скота, столь необходимого для голодной нации и армии.

Первые жертвы атаки Мимиков были также и самыми уязвимыми: беднейшие регионы Африки и Южной Америки. Архипелаги в юго-восточной Азии. Страны, не обладающие никакими средствами обороны, наблюдали, как надвигающаяся пустыня пожирала их земли. Люди бросили культивацию товарных культур — кофе, чай, табак и пряности, столь желанные в более благополучных государствах — и начали выращивать основные продуктовые культуры — бобы и сорго, всё что угодно, лишь бы предотвратить голод. Развитые государства, в общем-то, могли остановить продвижение Мимиков на линии берега, но большая часть продукции, что у них расходилась как само собой разумеющееся, исчезло с магазинных полок за одну ночь.

Отец Риты, выросший в мире, в котором даже жители Среднего Запада каждый день имели доступ к свежим суси, был, можно сказать без преувеличения, кофеинщиком. Он не пил и не курил — его пороком был кофе. Часто он брал Риту за руку и удирал вместе с ней в лавку старика, когда мама Риты не смотрела.

У старика была кожа цвета бронзы и пушистая белая борода.

Когда он не рассказывал истории, он жевал стержень трубки от кальяна, временами выдыхая дым. Он проводил свои дни в окружении экзотических товаров со стран, о которых большинство нормальных людей никогда не слышало. Там были серебряные фигурки маленьких животных. Гротескные куклы. Тотемные столбы с вырезанными на них птичьими мордами или странными зверями. Воздух в лавке был пьянящей смесью из дыма старика, неописуемых пряностей и полностью натуральных кофейных бобов, до сих пор хранящих память о плодородной почве, на которой они росли.

— Эти бобы из Чили. Вот эти из Малави в Африке. А эти проделали всю дорогу по Шёлковому пути из Вьетнама в Европу, — рассказал он Рите. Для неё все бобы выглядели одинаково, но стоило ей указать на какие-нибудь, как старик выстреливал без заминки их происхождение.

— Есть сегодня из Танзании? — Её отец был сведущим в кофе.

— Что, ты уже прикончил последнюю пачку?

— Теперь ты говоришь, как моя жена. Что я могу сказать? Они мои любимые.

— Как насчёт вон тех — сейчас они реально что-то с чем-то. Премиум-кофе Кона, произрастающий на Большом гавайском острове. Большая редкость даже в Нью-Йорке или Вашингтоне. Просто понюхай этот аромат!

Морщины на голове старика углубились в складки, когда он улыбнулся. Отец Риты сложил руки на груди, оказавшись под впечатлением. Он получал от этой сложной дилеммы подлинное удовольствие. Столешница была немного выше головы Риты, и ей приходилось стоять на носочках, чтобы как следует разглядеть товар.

— Они захватили Гавайи. Я видела по телевизору.

— Ты определённо хорошо осведомлена, юная леди.

— Не смейся. Дети больше смотрят новости, чем взрослые. Единственное, что их заботит, это бейсбол и футбол.

— Ты определённо прав насчёт этого, — старик провёл рукой по лбу. — Да, это последние. Последний кофе Кона на лице земли. Как только его не станет, его не станет.

— Где ты умудрился достать что-то подобное?

— Это, мой дорогой, секрет.

Пеньковая сумка была заполнена бобами кремового цвета. Они были более круглыми, чем большинство кофейных бобов, но во всём остальном выглядели обычно.